Анна Долгарева: Продолжаю рассказ про фронтового батюшку "фельдшеро-попа" Анатолия Дворецкого

Продолжаю рассказ про фронтового батюшку "фельдшеро-попа" Анатолия Дворецкого.

- Самая главная задача достучаться до бойцов хоть как-то, чтоб задумались о Боге, о Вере причастить. Дерзаем делать то, чего в нормальной жизни делать нельзя категорически. Причащаем без подготовки, то есть, людей, которые только что покурили, поели. Берем на себя ответственность. Нарушая некоторые правила, но тут понимаешь, что самое главное правило — это дать человеку Христа. А Христос уже действует в человеке через причастие. Бывают люди, которые, ну впервые в жизни посещаются, а может быть, и в последний раз, то есть, которые выступаем в роль неких Харонов — провожаем людей, можно сказать, на встречу с Богом, готовишь встречу с Богом, - объясняет отец Анатолий.

Чтобы ободрить бойцов, он говорит им о том, что они пришли не умирать, а побеждать, напоминая им слова Панфилова о том, что есть две разные мотивации — правильно умереть за Родину и разбить врага за Родину.

- Мы говорим ребятам, что надеемся, что Господь их сохранит. Потому что мы все молимся: «Господи, спаси и сохрани нас». И говорим, чтобы они молились, и Господь ответит на их молитву, - говорит отец Анатолий.

Он единственный священник на дивизию (кроме него, только мусульманский имам), и солдат в окормлении у него много. Поэтому за день приходится проходить пешком по много километров. Особенно если о духовной помощи попросили бойцы на переднем крае. Начальство не пускает — приходится пробираться самостоятельно.

- Проще, конечно, на полигоне работать, потому что там собирается много человек, можно и покрестить, и причастить всех вместе. А на ЛБС больше трех-пяти человек не собирается. И тебе нужно, например, две роты отработать. Там 15-20 минут, там 30, в один блиндажик, в другой пошел. Но, конечно, надо здесь бывать, потому что бойцы видят, что ты с ними, - объясняет священник.

Работы много: крещение, причастие, исповедь, а кроме того, духовные беседы: ответить на сложные мировоззренческие вопросы, отговорить впавшего в депрессию бойца от самоубийства, укрепить братство.

- Крестятся очень многие. Вот в последний заезд на полигон я пятерых человек крестил. До этого тридцать крестились. Пока мы ждали отправки сюда, я в части человек, наверное, сто крестил. Народ очень заинтересован в этом, - говорит отец Анатолий.

Полный чин крещения занимает час. Но при этом все крещение можно свести к простому чину трехкратного погружения в воду или обливания с формулой: «Крещается раб Божий во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь». Этот простой чин и используется на фронте. К нему добавляются какие-то молитвы, обычно Символ Веры, но много времени он не занимает.

Проходящий мимо боец неодобрительно на нас косится:

- Вообще не надо здесь тусить, дроны летают, - ворчит он. Мы стоим не на открытом месте — здесь, под Кременной, сосновый лес, да и неприятного жужжания в небе не слышно. Но все же отец Анатолий торопит меня уйти в блиндаж. Там он продолжает свою работу: вокруг уже собралось человек пять солдат, ждущих пастырского слова. Священник сначала долго беседует с ними — это больше похоже на разговор, чем на привычную храмовую проповедь. По одному они исповедуются и причащаются Святых Даров из маленькой походной дарохранительницы — вино и облатка становятся, как верят православные, Кровью и Телом Христовым у них на языке. И дальше — новый блиндаж и все повторяется. Привычная работа фронтового батюшки.

Мой репортаж на RT: https://russian.rt.com/ussr/article/1484108-svyaschennik-pravoslavie-medik-svo